Недавно, участвуя в одном из профессиональных обсуждений, моё воображение было очаровано одним парадоксом.
Во время дискуссии прозвучала почти «крамольная» мысль о том, что один из коллег-психологов, по его собственным словам, совершенно не переживает чувство вины. Ну, вот знает про него все, даже с клиентами «про вину» работает, а вот сам не переживает.
Слова эти прозвучали тогда возмутительно и вызвали такую себе непростую дискуссию с различными примерами и даже теоретическими выкладками.
И вот после одного из примеров, где участница описывала переживание своей вины перед дочерью, прозвучал комментарий, который ошеломил меня своей очевидной неочевидностью.
«Я бы почувствовал жалость и нежность к дочери, огорчение и сожаление от сложившихся обстоятельств, но никак не вину».
Обсуждение тогда завершилось, но я продолжала обдумывать эту «неочевидность».
Ага, значит в тех моментах, которые я идентифицирую, как вину, я и действую в соответствии именно с этим чувством: иногда прошу прощения, чаще извиняюсь, оправдываюсь, злюсь (упрекая), обижаюсь в ответ, откупаюсь – ну что там еще обычно делают виноватые? И в этот список редко попадает сочувствие к пострадавшему.
А что если, кроме вины, мне удастся пережить сочувствие, сожаление и огорчение, то я тогда смогу совершить какие-то совсем другие действия, соответствующие именно этим переживаниям. Ну, например, как в том случае со страдающей дочкой. Ведь теперь, её можно пожалеть, обнять, приласкать и посочувствовать неприятным переживаниям, связанными с поступком матери. А куда бы привело чувство вины? Скорее всего, это были бы извинения, оправдания, а потом какая-либо компенсация в виде подарка. И что интересно (уже из собственных наблюдений), поступки, вызванные сожалением, гораздо быстрее успокаивают. Причем не только пострадавшего, но и того, кто эти страдания нанес.
Я, конечно, не претендую на всеобщность принципа, но разбавив вину сожалением, можно здорово облегчить жизнь и себе, и своим близким.
